Алексеенко Антонина Евдокимовна
1941 г.
Информация предоставлена:
Лоймоева Софья Дмитриевна
Санкт-Петербург, Пушкинский район
У каждого своя история, свой путь, свои радости и горести. Великая Отечественная война оставила огромный след в жизни миллионов…
Люди были лишены привычного. Радоваться мирному небу над головой уже казалось немыслимым. Выйти из булочной с полной сумкой любимой выпечки? В то время это могло произойти лишь в мечтах.
«Вот бы только унести эти 125 грамм хлеба!»
Они ведь просто хотели жить, жить без страха смерти! Это не выдумка, к сожалению. Это суровая, резкая и жуткая реальность той поры.
Алексеенко Антонина Евдокимовна .
Антонина Евдокимовна… Тётя Тоня.. Она — сестра моего дедушки по маминой линии. Когда началась война, ей было всего 5 месяцев! Вместе с мамой- Евдокией Ивановной и папой- Евдокимом Никифоровичем они купили квартиру в Павловске (напротив типографии).
«Была комната одна темная, без окон вообще». Наготовили разного, пригласили гостей — справляли новоселье. Потом отвели гостей на вокзал и посадили на паровоз. «Приходим мы к дому, что-то все горит кругом. Уже немцы пришли туда, мы оказались в такой западне»Они сразу хотели уходить. Гости были – всё съели.
«Хотя раньше и до войны было плохо с едой, нельзя сказать, что хорошо. Огурцы там, селёдка, картофель — такая еда»
Надо было что – то взять в дорогу. Им предстоял долгий путь…
«Июнь месяц, картошка только посажена, она только взошла, вот такая маленькая! Мать говорит, пойдем, выкопаем, есть надо было что-то»
Они пошли в деревню, в которой жил и родился её отец, мой прадед (деревня Иватино, Пустошинского района, Псковской области).
«Кругом убитых валяется — ужас! Немцы стреляют и все валяются..Самое главное — никто не пугался»
Шли пешком, шли целый месяц. Есть вообще ничего не было.
«Я вся покрылась волдырями, вся была в них»
Потом какая-то женщина пригласила их к себе в дом, угостила мёдом. Пробыли они там 3 дня. И все волдыри сразу прошли.
«Мы пошли, но мы как-то шли от немцев, нам хотелось от немцев уйти. Из деревни, из какой — то увезли всех, нас тоже подобрали. Я же была маленькая, меня на повозку посадили, и я стала орать как резаная»
«А вот ещё, когда мы шли, была река какая-то большая, наши русские парни на лодке, говорят, могут нас взять, переправить. Соседка отдала своего малыша, а мать меня нет. Тут как начали в них стрелять — убили этих солдатиков, малыша..Но мальчишка такой маленький был»
А где был ваш отец в это время?
«Был и отец с нами. Отец сначала не ушёл на войну. Он сказал, что нам надо завернуть в лес..Говорит сразу убьют нас, сразу, если будем бежать. Он хорошо знал местность, провёл нас по незаметным местечкам. Вообщем, пробрались мы..пришли на самих немцев..(из Ленинграда во Псков)»
Потом они приехали в самое «пекло» немцев.
«Нас поселили в семью, сын был у неё жандарм, с немцами связан, но он этого не хотел, его заставили… Молодой парень, здоровый такой. Еще у них был мальчишечка, такой хороший, он с нами дружил… Он вдруг умирает… Была ещё женщина, ей 82 года, но она нами не занималась, лежала в углу так..И вот я помню, они несли на себе гроб, а меня заставили пройти под гробом, почему то, что бы не боялась, наверное..И копали женщины эту могилку зимой»
«Немцы стреляли, убивали..Но убивали как они, нас не трогали, потому что мы жили у жандарма- это было как прикрытие. Они убивали тех, кого считали предателями. Вообщем, мы жили под немцами, у нас даже бумажка такая была..Немцы к нам приходили. Мать бывает, знаешь, испачкается вся, она же ещё молодая была, такая симпатичная, наденет платок, специально, чтобы не приставали…А немцы вредничали!
Мать топит печку, а они встанут так, чтобы к нам не доходило тепло…
Беспричинно не убивали. Нашего родственника убили, матери сестры мужа — повесили. Он партизан тоже..Было очень холодно, он замёрз, пришёл домой, не знал, что немцы появятся, спрятался на печке..они достали его, увезли в другую деревню и там убили».
Разные случаи происходили…
«Мальчишка принёс такую лимонку домой, а я ещё маленькая была, 3 года, наверное мне было, начал ковырять, я конечно тоже рядом была, смотрела. А лимонка как взорвётся! Ему выбило или оторвало глаз. Единственное, я очень рано начала говорить, но после этого случая почти год не разговаривала… Это же знаешь, был такой удар..А потом мальчик этот истекал весь кровью, мать прибежала, я стала кричать, а они там что-то делали у немцев… Вообщем, спасли его, кровь запеклась как-то… А когда его выписали, родная мать отказалась принимать его дома, боялась увидеть. Я его даже видела не так давно, он же у нас в Гатчине… Не понимаю, как так можно, чтобы родная мать».
А что происходило с вашим отцом всё это время?
«Мы приехали, его сразу взяли в армию. На фронт. Хотя сначала не хотели, считалось, что он старый, ему было около 45 лет, раньше возраст считывали иначе… Он сам напросился, говорит, мол, я что, буду скрываться что ли… Его взяли под Москву, он был партизаном, но никого не убил за всю войну, он говорит, мол, мне так жалко, вот сидит солдат-немец под деревом с ружьём и спит, я его обойду кругом, зачем я буду брать грех на свою душу? Но вот потом его поставили поваром. А когда наши солдаты собрали пленных (поляков) его заставили вести их… Но они его так полюбили, он добрый был очень!»
«А потом приехал отец, похоронить мать свою, его отпустили из Москвы..и, в общем, родилась Надя — моя сестра. Но она так рано начала ходить, 6 месяцев ей было. А потом немец пришёл и забрал её. Как мне потом рассказали, он хотел взять и меня, но я что-то брыкалась там… Выяснилось, что у него дома тоже 2 девчонки, он показал мне фотографию. Галеты привёз, сосульки какие-то, сестру тоже… Мы то думали, ну всё, убьют, а он видишь, как…Мать ему руки расцеловала. А я его долго ещё вспоминала»
Потом объявили конец войне. Они сразу собрались.
«Я вот ещё четко помню, как мы уезжали из деревни, мне года 4 было. Как нас в вагон сажали, но так как у матери 2 детей её пропустили. Мы попали в вагон, где сено везли, а в уголке там было место, нас туда посадили. Мы так обрадовались..И вот мы приехали, дом наш сгорел, нет нигде(Павловск, напротив типографии), мы там даже ещё прописаны не были! И вот мы пошли в дом, в котором далее уже жили постоянно. Он был без крыши и без второго этажа. Отца нет, война кончилась. Мы не волновались за него. Тогда волновались каждый за себя..Выжил и слава Богу. Как-то не было такого… Война закончилась в мае, а пришёл он в сентябре. Он тоже, как и мы, увидел, что дом сгорел и пошёл в тот, который был рядом. Вот так мы и встретились».
Вы ведь могли даже не увидеться..!
«Потом приходит его брат с войны, он в Германии был. Тоже позже пришёл, позже отца. Семьи у него тогда ещё не было. Второй этаж развален, первый заняли мы… Он на первом этаже сам смастерил пристройку-комнату».
Он же Александров? А почему тогда ваш отец, мой прадед Алексеенко?
«Да. Отец был неграмотный, время войны, смятение… Его и записали как Алексеенко».
Расскажите о своей жизни после войны
«После войны были продукты. Было икры полно. Но мы не понимали эту икру, честно говоря. Можно было купить, но мы не покупали. Самое главное-хлеб. Хлеб давали 200 грамм на человека, это уже после войны. Мать меня пошлёт в магазин ещё ребёнком, лет 5 наверное, говорит, мол, хлеб не ешь, а хлеб тогда круглый был, я его так по краю покусаю, приду, а мать ругается. И вот отец придёт, он бывал очень добрый, ругал мать, за то, что кричала на меня…
Потом мы стали ездить в деревню, прошло года 3. Так они наварят много варенья и поставят в подвал..выдают нам в стаканчике, с хлебом … Отец говорит: «Сейчас же вытащи все эти бидоны, — а они все были по 10 литров,- и пусть они едят сколько хотят!», вот такой была жизнь после войны».
Со скольки лет вы пошли в школу? Расскажите о своей школьной жизни
В школу я пошла с 6 лет, ни одной буквы не знала. Я не хотела учиться. Мы все хотели есть, у нас организм изголодавший был…
Помню мальчишку Шмелёва. Он говорил, что немец, мол, вы меня должны слушаться! Мы отвечали, что немцы уже ушли, всё закончилось, так что зря губу раскатал. А он, мол, я фашист, я фашист… Он действительно был немцем, они изнасиловали его маму… Но он такой добрый был. Я с ним общалась, он у нас во дворе жил. Потом дом поставили на ремонт, мы стали жить в сарае.
Завели поросёнка, корову…Это всё во дворе, в Павловске. Потом я уже начала работать.2 рубля себе, 55 родителям (мне было 16).Работала на заводе. Меня отец привёл, а ему говорят, мол куда ты такую девчушку привел (я тогда с косичками, да в резиновых сапогах пришла).Мы делали для самолётов детали. Сначала не получалось, но я втянулась и даже лекции стала проводить»
«Вообще народ был очень хороший».
